8 832 члена

Вступить

41 202 членов в ассоциации

Вступить в ассоциацию

Новости и события НМП

ИНФОРМАЦИОННЫЙ ДАЙДЖЕСТ от НМП с 16 по 23.11.2021 г.

ИНФОРМАЦИОННЫЙ ДАЙДЖЕСТ от НМП  с 16 по 23.11.2021 г. 24.11.2021

                                                     


ИНФОРМАЦИОННЫЙ ДАЙДЖЕСТ

(период  16 - 23 ноября 2021)

ПРАВИТЕЛЬСТВО

Правительство увеличило нескольким регионам субвенции на здравоохранение

Правительство России в рамках поручения президента РФ Владимира Путина утвердило постановление об увеличении ряду регионов субвенций на здравоохранение, сообщает пресс-служба кабмина.

"Решение принято в рамках поручения президента. С 2022 года для отдельных регионов с наиболее сложными климатическими и географическими условиями будет увеличен объём субвенций на оказание гражданам обязательной медицинской помощи. Необходимое для этого постановление утвердил председатель правительства Михаил Мишустин", - говорится в сообщении.

Подчеркивается, что речь идёт о Якутии, Камчатском крае, Магаданской области, Ненецком и Чукотском автономных округах. В следующем году они смогут дополнительно получить 6,3 миллиарда рублей, в 2023 году – 6,7 миллиарда рублей, в 2024 году – 7 миллиардов рублей.

https://ria.ru/20211123/zdravookhranenie-1760285067.html?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop&utm_referrer=https%3A%2F%2Fyandex.ru%2Fnews%2Fsearch%3Ftext%3D

Правительство утвердило этапы внедрения клинических рекомендаций до 2024 года

Клинические рекомендации, которые должны были стать обязательными для оказания медпомощи в России с 1 января 2022 года, будут внедряться поэтапно до 1 января 2024 года по мере их утверждения – соответствующее постановление 17 ноября подписал премьер-министр РФ Михаил Мишустин. В Минздраве РФ, где подготовили документ, предполагали, что к концу 2021 года будут обновлены клинрекомендации по всем основным нозологиям, но процесс, отданный в руки профсообществ, затянулся и дедлайн был перенесен.

Согласно документу, рекомендации, размещенные в рубрикаторе Минздрава до 1 сентября 2021 года, применяются для разработки стандартов медпомощи и в работе клиник с 1 января 2022 года, размещенные до 1 июня 2022 года – с 1 января 2023 года, а опубликованные и принятые до 1 июня 2023 года – с 1 января 2024 года.

Клинрекомендации начнут использовать для разработки программы госгарантий и территориальных программ ОМС только с 2023 года – будут использоваться документы, принятые до 1 июня 2022 года, на следующие два года – опубликованные до 1 июня предшествующего года.

В настоящее время, согласно №323-ФЗ, медпомощь во всех регионах и клиниках оказывается «в соответствии» с Положением об организации оказания медицинской помощи, порядками оказания медпомощи, «с учетом» стандартов медпомощи. С 1 января лечение будет проводиться и «на основе» клинических рекомендаций.

Формально клинические рекомендации не являются законодательным актом и пока необязательны для выполнения, но в то же время на их основе разрабатываются все основные регламенты – порядки, стандарты медпомощи, программа госгарантий, а далее – клинико-статистические группы для оплаты медпомощи в ОМС. Кроме того, клинрекомендации содержат в себе критерии оценки качества лечения, на которые опираются эксперты ОМС при проверках медпомощи и суды при разрешении споров между пациентами и медорганизациями по уголовным и административным делам.

Фактически, как говорила доцент кафедры медицинского права Сеченовского университета Юлия Павлова на Форуме онкологических руководителей 28 августа, правоприменительная практика давно определила обязательный статус клинических рекомендаций. «При нахождении причинно-следственных связей невыполнение клинрекомендаций всегда судами трактуется как невыполнение лицензионных требований или, если услуга платная, как ненадлежащее качество услуг», – поясняла она.

Проблемой полноценного использования рекомендаций является то, что не все они своевременно обновляются, а также, если и имеются, не всегда утверждены в установленном Минздравом порядке, уточняла Павлова.

https://vademec.ru/news/2021/09/24/minzdrav-raspisal-etapnost-vnedreniya-klinicheskikh-rekomendatsiy/

 МИНЗДРАВ/ФОМС

Минздрав предложил выплачивать медикам по 200 рублей за каждого привитого

Минздрав России предлагает установить выплату медицинским работникам в размере 200 руб. за каждого гражданина, которого они вакцинируют от коронавируса. Проект постановления опубликован на федеральном портале проектов нормативных правовых актов.

«Наиболее эффективной мерой профилактики новой коронавирусной инфекции (COVID-19) в настоящее время является вакцинация. В связи с этим, в первую очередь для поддержания высоких темпов вакцинации, а также мотивации медицинских работников к проведению разъяснительной работы среди граждан, в качестве мер поддержки предлагается производить материальное стимулирование медицинских работников», — говорится в пояснительной записке к документу.

«Совокупный размер выплаты в целях материального стимулирования медицинских и иных работников федеральных органов исполнительной власти, участвующим в проведении вакцинации взрослого населения против новой коронавирусной инфекции (COVID-19), составляет 200 руб. за одного вакцинированного», — отмечается в проекте постановления.

https://www.vedomosti.ru/society/news/2021/11/16/896158-minzdrav-predlozhil-viplachivat?utm_source=facebook.com&utm_medium=social&utm_campaign=minzdrav-rossii-predlagaet-ustanovit-vy&fbclid=IwAR3am2nPV_IkUVt94alX2J5rNUU3SPjknpWTANkHeETR1vbdAo-wSNOV5UY

 

Средства страхового запаса на повышение зарплат врачей в 2021 году использованы всего на 3%

Программа софинансирования расходов на оплату труда врачей и медицинского персонала за счет средств нормированного страхового запаса (НСЗ) реализуется недостаточно эффективно, считает Счетная палата. Деньги распределяются без учета потребности регионов в медработниках.

Программа софинансирования расходов медорганизаций на оплату труда врачей и среднего медперсонала за счет средств нормированного страхового запаса (НСЗ) Фонда обязательного медицинского страхования ОМС (ФОМС) реализуется с 2019 года недостаточно эффективно. Об этом говорится в отчете Счетной палаты.

Так, в 2019 году из предусмотренных на реализацию мероприятия по софинансированию расходов медорганизаций на оплату труда врачей и среднего медперсонала (СМП) 12,3 млрд руб. использовано 3,1 млрд руб. (или 25%). В 2020 году из 18,3 млрд руб. использовано 2,8 млрд руб. (или 15,3%). По итогам первого полугодия 2021 года из 18,3 млрд руб. использовано 0,5 млрд руб. (или 2,7%), следует из отчета.

Программа софинансирования призвана ликвидировать кадровый дефицит в сфере здравоохранения. Для этого среднюю зарплату младшего и среднего медперсонала планировалось поднять до 100% от среднего уровня в регионе, а врачей с высшим образованием – до 200% от этого уровня. Но достичь этой цели пока не удалось, отмечают аудиторы.

По их данным, в 2019 году из планируемых почти 25 тыс. медработников зарплату за счет средств НСЗ получили только 9,8 тыс. человек, или 39%, в 2020 году – 27%, или 7 тыс. медработников из прогнозируемых 25 тыс., в первом полугодии 2021 года – всего 7%, или 2,8 тыс. медработников из 39,2 тыс. Кроме того, сокращается и количество медорганизаций, участвующих в программе: в 2019 году поддержкой пользовались 2803 учреждения, а в первом полугодии 2021 года их число уменьшилось до 2042.

По мнению заместителя председателя Счетной палаты Галины Изотовой, главная причина низкого уровня реализации проекта – недостаточно эффективный механизм планирования и распределения средств НСЗ: деньги распределяются без учета потребности регионов в медработниках.

Другая причина – недостатки действующих нормативных правовых актов. К примеру, принятый в феврале 2021 года приказ Минздрава лишил часть учреждений возможности пользоваться такой поддержкой из-за несоответствия установленным требованиям, хотя раньше они принимали участие в программе.

https://medvestnik.ru/content/news/Sredstva-strahovogo-zapasa-na-povyshenie-zarplat-vrachei-v-2021-godu-ispolzovany-vsego-na-3.html?utm_source=FBpost&utm_medium=Group&utm_campaign=Sredstva-strahovogo-zapasa-na&fbclid=IwAR2FBtY6shwrGFMyKhSH2w9BbuETLXLWtbpYc7NI1lh8FdREf4e4ozKcsHs

 Госдума приняла во втором чтении проект бюджета Фонда ОМС на 2022-2024 годы

Госдума приняла во втором чтении проект бюджета Фонда обязательного медицинского страхования (ФОМС) на 2022-2024 годы.

Общий объем доходов бюджета фонда на 2022 год планируется в сумме 2,779 трлн рублей, на 2023 год - 2,925 трлн рублей, на 2024 год - 3,086 трлн рублей. Объем расходов на 2022 год ожидается в размере 2,801 трлн рублей, на 2023 год - 2,951 трлн рублей, на 2024 год - 3,12 трлн рублей.

В части доходов бюджета фонда отмечается положительная динамика по страховым взносам на ОМС и налоговым доходам, отмечается в пояснительной записке. В 2022 году их размер увеличится по сравнению с предыдущим годом на 212,5 млрд рублей (на 9,5%), в 2023 году - на 145,8 млрд рублей (на 5,9%), в 2024 году - на 152,2 млрд рублей (на 5,9%).

Основным источником доходов бюджета фонда являются страховые взносы на ОМС, на долю которых приходится в 2022 году 88%, в 2023 году - 88,6%, в 2024 году - 89%. Размер страховых взносов на ОМС запланирован на 2022 год в сумме 2,447 трлн рублей, на 2023 год - 2,593 трлн рублей, на 2024 год - 2,745 трлн рублей. Соответствующий объем формируется из страховых взносов на ОМС работающего и неработающего населения.

https://tass.ru/ekonomika/12996823?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop

 Верховный суд высказался против оплаты сверхобъемов в ОМС

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного суда (ВС) РФ решила, что медпомощь, оказанная сверх плановых объемов ОМС, не оплачивается, если клинике не удалось доказать необходимость увеличения объемов и если «спорные» счета не прошли формальный контроль в страховой медорганизации (СМО) и территориальном фонде ОМС (ТФОМС). Позиция ВС ставит точку в судебной тяжбе между сочинским филиалом сети «Екатерининская» и «АльфаСтрахование – ОМС» – клиника пыталась взыскать 1,7 млн рублей за амбулаторную медпомощь.

Иск клиники с мая 2020 года рассматривался четырьмя судебными инстанциями и сначала был удовлетворен Арбитражным судом (АС) Краснодарского края. СМО оспорила решение в апелляции, но кассация (АС Северо-Кавказского округа) его поддержала. В ноябре 2021 года требование ООО «Клиника Екатерининская Сочи» было отклонено Верховным судом.

https://vademec.ru/news/2021/11/18/verkhovnyy-sud-vyskazalsya-protiv-oplaty-sverkhobemov-v-oms/

Эксперты назвали главные болевые точки системы ОМС

Система ОМС в России нуждается в конкуренции и экономических стимулах. Такое мнение высказали эксперты в рамках исследования центра социального проектирования «Платформа».

Опрос подвел итог тридцатилетней деятельности Фонда обязательного медицинского страхования. По мнению экспертов, причиной недостаточной эффективности работы системы ОМС является злоупотребление практиками административного управления. Замена страховых инструментов административными практиками снижает и качество предоставляемых медицинских услуг, и их доступность для пациентов.+

Эксперты центра «Платформа» в качестве одного из примеров такой пагубной практики приводят принятый в 2020 году закон о передаче контроля за финансами Фонду ОМС. Ранее эти функции исполняли сами страховые компании. В результате число сотрудников федерального Фонда ОМС было увеличено, а средства перенаправлены из региональных бюджетов в федеральные медицинские учреждения, отмечают исследователи.

https://fedpress.ru/news/77/society/2877672?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop

КОНФЛИКТНЫЕ ТЕМЫ

«Ты не врач, а мразь в халате, я сделаю все, чтобы ты умирала медленно»

Медики пожаловались на травлю со стороны родственников умерших от COVID-19

Врач одной из московских больниц рассказала «Газете.Ru» о преследовании и навязчивых звонках от родственников пациентов, умерших от COVID-19. Ей пришлось начать работать с психологом, продолжая борьбу за жизни людей, и просить мужа охранять ее по пути на работу и обратно. Похожие истории случились с медиками из Омской и Тверской областей. В Лиге защиты врачей призвали создать государственную программу по защите врачей — в частности фельдшерам предложили разрешить носить оружие для самозащиты.

«Названивали и плакали, умоляли сделать так, чтобы он не умер»

33-летняя Елена Скоркина (имя изменено) работает в одной из лучших больниц Москвы. Она наблюдает до и после операций пациентов, которым требуется пересадка печени. В пандемию ее сначала перевели полностью в «красную зону», где она проработала почти год. Весной 2021 года она вернулась в свое отделение – наблюдать тех, кому нужна плановая трансплантация. Нередко к ней попадают пациенты с осложнениями после коронавирусной инфекции и те, кто заболел, уже лежа в больнице.

После смерти некоторых пациентов ее стали донимать сообщениями, звонками и угрозами их родственники.

«Пациенты заболевают ковидом, но им жизненно нужна эта операция. Каждый раз мы взвешиваем риски и шансы на продолжение жизни. Один из трех-пяти пациентов, перенесших трансплантацию, умирает по совокупности факторов: возраста, хронических заболеваний, осложнений. Но по факту их добивает коронавирус», – рассказала врач.

«В течение месяца приходили SMS с разных номеров, что меня найдут, и в соцсетях – из аккаунтов, которые на следующий день оказывались удаленными. Одно из посланий было таким: «Ты не врач, а мразь в халате, я сделаю все, чтобы ты умирала так медленно, как мой отец», – пояснила женщина.

Поначалу она не восприняла угрозы всерьез, пока ее не начал преследовать от больницы до дома неизвестный мужчина. Скоркиной стало страшно ездить на работу и со смен одной.

«Приходится просить мужа встречать и провожать. Но у него есть своя работа. В полицию с таким не пойдешь – они просто не поймут, да и где силы взять?» – пожаловалась врач.

Из-за эмоциональной перегрузки она стала чаще посещать психолога. К нему врач начала ходить еще в первую волну пандемии, весной 2020 года, когда работала в «ковидарии», и психологическая нагрузка была непомерной.

Она отметила, что тогда было еще сложнее: врачи только учились лечить новую инфекцию, дежурили, пока не начинали терять сознание. У Скоркиной на тяжелую работу наложилась еще и личная драма.

«После нескольких месяцев в «ковидарии» муж сказал, что я стала плохо выглядеть, не уделяю ему внимания, не готовлю, не ухаживаю за собой, забросила спортзал и косметолога. А у меня пациенты, мне их жизни спасти дороже, чем свое 33-летнее лицо сохранить. Мы даже расстались на время, собирались разводиться. Я начала ходить к психологу. К концу лета мы каким-то чудом помирились, он стал бережно относиться, к психологам мы теперь ходим оба, каждый – к своему», – поделилась она.

Так врач уже второй год лечит депрессию, недавно начавшееся обсеcсивно-компульсивное расстройство и две фобии – одну из них медик приобрела за время общения с родственниками умирающих ковидных пациентов. При этом она считается одним из лучших специалистов в больнице, именно к ней продолжают ехать из регионов.

В сентябре врачам столичной больницы №15 им. Филатова тоже угрожали родственники пациентов, чьи жизни забрал COVID-19. Они писали сообщения медикам, называя их «покойниками», взламывали страницы в соцсетях, сообщая подписчикам, что врач умер. На угрозы медики начали жаловаться еще в июне 2021 года.

Выяснилось, что еще в декабре 2020 года недовольные родственники создали группу в мессенджерах, где стали обсуждать планы нападок на медиков филатовской больницы, способы травли в соцсетях, написание жалоб на них в Минздрав и другие инстанции – за якобы халатность. В итоге врачи, помимо спасения жизней, вынуждены были ходить на допросы.

Похожие случаи встречаются и в регионах. Так, в Омске 9 ноября пятеро родственников пожилой женщины с коронавирусом, сопровождавшие ее на «скорой» в больницу, стали избивать врачей, боровшихся за ее жизнь.

У пациентки было 70% поражения легких, она скончалась после КТ несмотря на реанимационные действия фельдшеров. Когда это случилось, родственники набросились с кулаками на них.

Одной из фельдшеров удалось добежать до тревожной кнопки и вызвать наряд полиции, который задержал нападавших, сообщал Om1.ru.

В октябре этого года на запугивания пожаловались и медики из города Кимры Тверской области. Целый день стационарный телефон местной больницы был занят братом одного из больных COVID-19, который был недоволен качеством лечения родственника и угрожал врачу, обещал «убить, накормить песком, заставить лизать мочу». Руководство медучреждения обратилось в территориальные органы МВД, сообщал портал «Тверь 24».

«Врачей обвиняют, пытаются уголовно их преследовать»

Глава Лиги защиты врачей, врач-невролог Семен Гальперин назвал проблему угроз врачам масштабной и призвал решать ее на государственном уровне.

«Сейчас ситуация по коронавирусу очень напряженная, обостряется пациентский экстремизм – это давняя проблема. Врачей обвиняют, пытаются уголовно преследовать, родственники пациентов считают, что врач по определению виноват. Участились случаи травли и нападений на медиков.

Должна быть разработана государственная программа по защите врачей. Минздраву стоит обратить внимание на проблему и найти путь ее решения. Врачам, хотя бы на скорой помощи, можно разрешить носить оружие для самозащиты или другие специальные средства», – сообщил он «Газете.Ru».

Пока же при возникновении экстренной ситуации медикам надо незамедлительно обращаться к правоохранителям, призвал первый зампред Комитета Госдумы по труду, соцполитике и делам ветеранов Николай Коломейцев.

«К нам на прием приходит много родственников пациентов, больных коронавирусом, с жалобами на медиков, нехватку лекарств и плохое отношение медперсонала, которого не хватает. При угрозах, надо вызывать Росгвардию, полицию, писать в прокуратуру и Следственный комитет, которые следят за соблюдением законной защищенности медиков», – сказал он «Газете.Ru».

https://m.gazeta.ru/social/2021/11/11/14191231.shtml?fbclid=IwAR3CLkOVisRZ1wxgdFqS8I4YGdBhNd7gYyDsx0bKBWvXPiXpup8jwSTGRkc

 "Даже анализ крови не взяли". Ребенок умер из-за отсутствия в "красной зоне" хирурга

Восьмилетняя девочка умерла в приемном покое детской больницы Абакана, не дождавшись, по словам матери, осмотра хирургом. Семья обвиняет в бездействии больницу, сами врачи винят систему и говорят об остром дефиците медперсонала. Родные умершей девочки рассказали Сибирь.Реалии, что несколько часов не могли добиться медицинской помощи из-за отсутствия хирурга в "красной зоне" детской больницы.

"Больше четырех часов прождали в больнице"

13 ноября примерно в 9 часов вечера у восьмилетней Сони резко заболел живот – скорая приехала быстро, фельдшер сообщила матери о высокой вероятности аппендицита.

– Скорую мы дождались очень быстро, все симптомы указывали на аппендицит. Но нас сначала повезли в республиканскую больницу – там сделали СКТ легких (спиральная компьютерная томография). Симптомов коронавируса у дочери не было, но нам сказали, что это такой стандарт сейчас – нужно узнать, есть ли коронавирус. Легкие оказались чистыми, так мне сказали. Но в самой больнице нас отказались принять – она для взрослых, а нужен был детский хирург. Поэтому нас повезли в детскую. В итоге где-то час спустя – в районе 22 часов – мы приехали на госпитализацию. Там первым делом взяли тест на ковид, ждали его результатов. Тест оказался положительным, хотя симптомов никаких не было, поэтому дочь направили в красную зону. И даже с этой потерей времени ее можно было успеть спасти! Но дальше мы сидели в приемном покое около трех часов и еще час – в процедурном. За это время у Сони даже анализ крови не взяли, хотя это же обычная процедура при госпитализации. Принимающий врач никак ее не осматривал. А хирурга мы так и не дождались – в два часа ночи 14 ноября моя Сонечка умерла, – рыдает Ирина.

По словам матери, все часы, что она с дочерью провела в приемном отделении, Соня жаловалась на резкую боль, а сама Ирина умоляла проходящий медперсонал о помощи.

Погибшая в Хакасии 8-летняя Соня

– Я просила, ну где же врач, ее же оперировать нужно, раз подозрение на аппендицит. "Она уже сознание теряет!" Мне: "Мамаша, не мешайте нам работать! Мы знаем, что нужно делать". Хотя фельдшер скорой помощи, которая нас привезла, стояла рядом и подтверждала, что крайне вероятен перитонит: "Срочно вызовите хирурга!". Врач приемного отделения (видимо, терапевт), которая нас приняла, звонила в соседнее здание, вызывала оттуда детского хирурга – потом передавала нам, что тот отказывается заходить в "ковидное" отделение. Я не знаю, почему. Я не знаю, почему в "красной зоне" не было "своего" хирурга, и почему нас продержали там четыре(!) часа в отсутствие нужного врача. Я готова была на руках ее принести – знать бы куда! – вспоминает Ирина. – Соне в больнице почти сразу стало очень плохо, давление упало, а там даже прилечь негде было – пришлось просить кушетку какую-нибудь. Принесли лавочку.

По словам матери умершей девочки, врач ковидного отделения предлагала увезти больную в хирургическое здание детской больницы (соседнее здание) на машине скорой помощи, в которой ее привезли. Однако фельдшер якобы сказала, что в машине нет реанимационного набора, а состояние ребенка настолько ухудшилось, что везти ее без оборудования опасно.

– Тогда врач вызвала специальную реанимационную бригаду. Они приехали довольно быстро, но было уже поздно, – говорит тетя девочки Галина.

По ее словам, диагноз ребенку – перитонит – поставили только 15 ноября после вскрытия.

Мать умершей девочки Ирина написала заявление о несвоевременной медпомощи в Следственный комитет республики. По ее словам, домой к ним уже приходила полиция, чтобы проверить "условия содержания детей".

– К приезду полиции я нормально отнеслась, у них положено проверять в случае смерти маленьких детей. Меня возмутило отношение Минздрава: еще не разобравшись в ситуации, их пресс-служба заявила, что больница "приложила все усилия". Потом начались намеки на то, что, мол, медики получили сообщение из школы, в которой училась моя дочь, о том, что семья у нас неблагополучная. Тут уже возмутились родители одноклассников Сони, которые хорошо нас знают, наши соседи - они за нас вступились. В итоге дело приняло такой поворот, что министру здравоохранения пришлось публично объявить, мол, проверку еще ведем, найдем виновных и накажем, - говорит Ирина.

"Врачей остро не хватает"

В республиканской детской клинической больнице Хакасии прокомментировать ситуацию редакции Сибирь.Реалии отказались, сославшись на то, что главврач Людмила Топанова "на выезде в Минздраве". При этом секретарь главврача сообщила, что о гибели девочки в больнице ей ничего не известно.

В Минздраве региона сообщили о том, что по факту гибели девочки ведется проверка и напомнили об уголовной ответственности "за распространение заведомо ложных сведений".

– В ночь с 13 на 14 ноября в приемное отделение детской больницы поступил ребёнок в крайне тяжёлом состоянии, спасти которого не удалось, несмотря на все усилия врачей. Более подробную информацию предоставить не представляется возможным в силу действия Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" № 323-ФЗ (статья 13 – о врачебной тайне). 14 ноября Минздрав Хакасии начал служебную проверку, в ходе которой будет дана оценка действий медицинского персонала всех служб, причастных к данному случаю. Напоминаем, что распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию, преследуется в соответствии с уголовным кодексом Российской Федерации, – сообщила пресс-секретарь министерства Валерия Агафонова.

Родные умершей девочки предполагают, что отказ врача осмотреть девочку, был связан с тем, что у нее оказался положительный результат на коронавирус. Сами врачи считают, что причиной трагедии стал дефицит персонала, из-за которого в коронавирусном отделении республиканской детской больницы не оказалось хирурга.

– Из больницы месяц за месяцем уходят врачи и вообще медперсонал. Вы сами посудите, разве это дело, чтобы в республиканской больнице был всего один хирург?! К сожалению, на нынешние зарплаты сюда людей не заманишь. Условия тяжелые, а платят мало. Еще и обвинить лишний раз норовят, хотя медики тоже люди подневольные – есть регламент, нарушать его нельзя, – рассказывает одна из сотрудниц больницы на условиях анонимности. – Дополнительный отток пошел, когда люди поняли, что могут "кинуть" с ковидными выплатами, они стали повально отказываться от "коронавирусного обучения", а без него "в ковидных" отделениях вообще-то запрещено работать.

Хирург перинатального центра, врач ультразвуковой диагностики и глава иркутского отделения профсоюза "Альянс врачей" (в марте Минюст признал НКО "иноагентом") Сергей Ковальчук замечает, что по закону врач не имел права нарушать регламент посещения "красной зоны".

– Я бы в такой ситуации зашел, но это, вообще-то, подсудное дело. Так что думаю, обвинять врача неправильно. Виновата система – почему в "коронавирусном" отделении не было хирурга, который бы прошел аттестацию на работу с COVID-19?! – задается вопросом Ковальчук. – Нормативы при текущей ситуации с заражаемостью коронавирусом и смертностью от вируса следует соблюдать. Но где условия для этого? Почему регламент установили, а нужным количеством специалистов, оборудования (тот же аппарат СКТ нужен и в самой детской больнице!) не обеспечили?

https://www.severreal.org/a/rebenok-umer-iz-za-otsutstviya-v-krasnoy-zone-hirurga/31563680.html?fbclid=IwAR0ZPUoJXY79ozNmBp1JCxJKyIrPUFYviBIWI6kR6e4PvA0H5dV_0JZnjZE

Малышу из Иванова в больнице ввели препарат для смертной казни

Следствие два года не может установить убийцу

23 октября 2019 года в ОБУЗ «1-я Городская клиническая больница» в городе Иванове в ходе оказания медицинской помощи умер трехлетний мальчик Алеша (имя изменено).

За несколько часов до этого ребенка положили в инфекционную больницу с банальным ротавирусом, но, согласно материалам расследования, ребенку по ошибке ввели в вену неразведенный хлорид калия — препарат, который в Америке вводят осужденным на смерть преступникам… Перед казнью и введением «коктейля смерти» приговоренных обычно обезболивают. Так как их вены будто бы «спекаются» изнутри — горят в геенне огненной.

Алеша терпел эту нечеловеческую боль вживую. Несмотря на то что мать звала на помощь, медсестра ушла в коридор и на ее крики должным образом не отреагировала.

Срок давности по данному преступлению составляет всего два года, следствие затянулось, и в октябре они прошли. Поэтому в любой момент защитники подсудимой могут попросить прекратить судебное разбирательство и их уголовное преследование. Могут… но почему-то не делают этого. Почему?

Мы попытались разобраться в этой страшной трагедии.

Судят орденоносца

Во Фрунзенском суде Иванова мне долго зачитывают, что я могу делать и что нет. Вести записи — да. Фотографировать и снимать скамейку подсудимых и их адвокатов — нет. Обвиняемых в причинении по неосторожности смерти Алеше двое: медсестра Марьям Ильясова и врач инфекционного отделения Станислав Мельников, который должен был сделать лекарственные назначения и контролировать работу среднего медицинского персонала в ту роковую ночь.

Правда, самого Мельникова в суде нет — доктор недавно умер.

Адвокат подсудимой требует удаления прессы из зала, по достаточно, на мой взгляд, циничной причине: дескать, речь идет о разглашении персональных медицинских данных несовершеннолетнего ребенка, а этого делать нельзя.  

Бабушка погибшего малыша тут же заявляет, что не против, чтобы на процессе присутствовали журналисты. Открытость суда — ее последняя надежда. «Я хочу, чтобы нас все-таки услышали!» — в то, что справедливость восторжествует, пожилая женщина уже, похоже, не верит.

Тогда адвокат подсудимых требует неразглашения медицинских данных хотя бы умершего врача Мельникова, содержащихся в этом же деле.  

«Мы просим особенно подчеркнуть, что после своей смерти Мельников был награжден орденом Пирогова за борьбу с коронавирусной инфекцией», — добавляет адвокат.

За смерть маленького Алеши судят теперь уже орденоносца. Только этим ребенка все равно не вернешь и вряд ли это может служить оправданием его смерти.

Рвота не проходила

…Они были обычной среднестатистической счастливой российской семьей. Молодые, полные сил…

Подрастали дети — девочка и мальчик, «королевская парочка», с идеальной разницей в два года. «Когда невестка ждала первого ребенка, она так мечтала о сыне, даже представить себе не могла, что родится девочка. И поэтому, когда на свет вторым наконец появился Алеша, радости ее не было предела», — со слезами на глазах объясняет бабушка.

Она рассказывает, каким удивительным был ее внук. Добрый, ласковый, некапризный. «Так жалел маму. Бывало, подойдет, обнимет ее, поцелует…». Как всегда, по прошествии лет в душе остаются только самые светлые воспоминания и чувства.

Два года назад в городе гуляла ротавирусная инфекция. Подхватил ее, видимо, в детском садике и Алеша. Позвонила воспитательница, попросила прийти родителей: у ребенка открылась рвота.

«Мама у нас очень тревожная и щепетильная; разумеется, она сразу же забрала сына и срочно начала его лечить», — продолжает бабушка.

Из показаний матери: «Дома у него также произошла рвота один раз и поднялась температура до 37,5. Ранее такие случаи бывали, поэтому я дала сыну выпить суспензии. Вскоре температура прошла, ему стало лучше, он играл, ел с аппетитом. 22.10.2019 рвоты не было, но появился понос, который был примерно 7 раз в день. Я также давала ему препараты несколько раз в день по инструкции. 23.10.2019 утром после 08.00 я покормила Алексея, через некоторое время у него опять пошла рвота и также начался понос. В принципе общее состояние мальчика было удовлетворительным: ел, пил, играл, температуры в этот день не было. Возможно, сестренка дала ему откусить банан, и ему снова стало плохо. Мы ждали до вечера, но понос и рвота не проходили, поэтому решили вызвать «скорую».

В районе десяти вечера все вместе они отправились в больницу, ГКБ №1. «Внук не хотел садиться в «скорую», убегал от матери, как будто что-то предчувствовал, — размышляет бабушка. — Несмотря на то что состояние ребенка было вполне удовлетворительным, она все-таки решила настоять на своем, так как хотела убедиться, что ничего страшного не происходит».

В отделении Алексея осмотрел врач и сделал назначения — по версии следствия, сейчас их считают необоснованными.

«Неверно оценив степень тяжести заболевания и степень обезвоженности, Мельников С.В. вопреки требованиям Клинических рекомендаций, согласно которым лечение детей с легкой формой ротавирусной инфекции проводят не в стационаре, а в амбулаторных условиях, госпитализировал пациента в инфекционное отделение ОБУЗ «ГКБ №1» и без учета состояния пациента, при наличии возможности оральной регидратации, необоснованно принял решение о назначении пациенту с легкой степенью тяжести инфузионной терапии путем внутривенного введения лекарственных смесей в составе: 300 мл натрия хлорида, 0,5 мл церукала, 5,0 мл калия хлорида 4% и 200 мл глюкозы 5%. При этом Мельников С.В., грубо нарушая требования Клинических рекомендаций, продолжая проявлять преступную небрежность, не произвел расчет объема и обоснование качественного состава инфузионных препаратов, не указал скорость их введения и при отсутствии, в результате не назначенного биохимического анализа, сведений об исходном уровне калия в крови».

Также мальчика не взвесили, чтобы подобрать нужную дозировку.

Но это не самое страшное. А самое страшное — как и почему вместо безобидного натрия хлорида во второй капельнице вдруг оказался смертельный калия хлорид?

Калиевая соль соляной кислоты. Образует белое кристаллическое вещество без запаха, хорошо растворимое в воде. Относится к структурному типу NaCl. В больших дозах вызывает остановку сердца. К применению у детей разрешен в самых крайних случаях и под наблюдением врача.

Алеша кричал и вырывался

И снова из материалов обвинительного заключения: «Находясь в процедурном кабинете, Ильясова М.М. уложила пациента на кушетку, установила и подключила к его правой руке систему для внутривенного вливания инфузионных растворов, с использованием которой ввела пациенту изготовленную ею лекарственную смесь. После этого 23.10.2019, в период с 23 часов 00 минут до 23 часов 50 минут, Ильясова М.М., намереваясь ввести пациенту внутривенно 300 мл натрия хлорида, но действуя по преступной небрежности, то есть не предвидя возможности наступления общественно-опасных последствий своих действий и бездействия в виде наступления смерти пациента, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должна была и могла предвидеть эти последствия, не обеспечив должный уровень безопасности пациента, не убедилась в наименовании взятого ею из шкафа процедурного кабинета препарата и подключила в установленную пациенту систему для внутривенного вливания инфузионных растворов стеклянный флакон с раствором калия хлорида 5%, перепутав данный флакон с похожим, содержащим назначенный Мельниковым С.В. физраствор».

Первую капельницу Алеша перенес хорошо. Поплакал немного, но затем успокоился и вместе с мамой принялся смотреть мультики. Но на вторую капельницу мальчик отреагировал странно. Он начал вырываться, кричать, что ему очень больно. Мать позвала из общего коридора медсестру, так как та в нарушение должностных обязанностей не осталась в кабинете после проведения манипуляции; но та лишь мельком взглянула на Алешу, который продолжал плакать и кричать, успокоила маму, что ничего страшного не происходит, так все и должно быть, и снова покинула помещение.

Алеша кричал все сильнее. Его состояние стремительно ухудшалось. Не выдержав, мать сама побежала за медсестрой в коридор и потребовала немедленно прервать экзекуцию. На крик сбежались другие врачи.

Целый час вместо обычных двадцати минут продолжались реанимационные мероприятия, но все было бесполезно. Алеша умер. «Словно сквозь себя мама услышала, как врач отчитывал молоденькую медсестру в коридоре: ты что, не прочитала, что написано на флаконе? Ты разве читать не умеешь?» Она же сама точно запомнила только первое слово в названии второго препарата, с которым делали капельницу: «хлорид».

Смеси для капельниц бывают разными. Тот же натрий хлорид абсолютно безопасен. Но он находится в совершенно другой емкости, при должной внимательности перепутать один флакон с другим, по мнению следствия, совершенно невозможно. Разные формы флаконов, размеры, цвета у пробок.

Потерявшую сына мать вытолкали за дверь больницы в ночь. Дескать, зачем вам здесь оставаться, раз ребенка все равно уже не вернуть.

Не предложили даже валерьянки на дорогу. Молодая женщина не осознавала, что произошло, ведь еще несколько часов назад ее сын был активным, бегал и прыгал, и вот… его больше нет. Слава богу, бедняжку встретила ее мать. Они обе вернулись в больницу, находившаяся в более адекватном состоянии бабушка стала требовать назвать причину внезапной смерти внука. К ним вышел врач, сказал, что сам не понимает, почему ребенок умер.

Когда новость о смерти трехлетнего малыша под капельницей облетела Иваново, больница начала оправдываться. Ее линия защиты была проста как песня: ребенок умер от ротавируса; дескать, родители запустили болезнь, организм был обезвожен; такое бывает.

Да, от очень тяжелого течения ротавируса ребенок может погибнуть, но ведь по всем документам Алеша болел легко, и в больницу-то его положили, потому что «перебдели».

Тем не менее местный эксперт Сидоров в первом экспертном заключении, сделанном тут же, в Иванове, попытался признать причиной смерти именно обезвоживание от рвоты и поноса.

Согласно этому документу Алеша болел ротавирусной инфекцией с тяжелым течением, она осложнилась остановкой сердечной деятельности, с последующим отеком, набуханием головного мозга и легких. Значительное же превышение количества калия в крови ребенка (46,46 ммоль/л) связано с гемолизом средней степени — то есть потенциально смертельным состоянием, сопровождающимся тяжелым нарушением свертывания крови.

Мать затравили в сетях

Департамент здравоохранения выразил соболезнования родственникам в местном СМИ.

После этого мать затравили в соцсетях. Сама, мол, виновата, не лечила сына.

Следствие буксовало на месте. Больница отчиталась и забыла. Медсестра Марьям Ильясова по-прежнему делала капельницы другим детям.

Только через несколько месяцев родителям Алеши удалось добиться, чтобы была проведена комиссионная судебно-медицинская экспертиза ребенка, на этот раз в Тюмени, независимая от возможного вмешательства ивановских врачей. О ней ходатайствовали родители, а провел Следственный комитет РФ.

«В анализе крови нашего Алеши нашли мочегонное фуросемид — он как раз и выводит калий из организма, то есть врачи прекрасно понимали, по какой причине ребенку стало плохо, и применили этот препарат, чтобы попытаться спасти внука», — считает бабушка.

Родственники Алеши писали президенту, главе СК, губернатору, местным депутатам, уполномоченному по правам ребенка в Ивановской области. К делу лично подключился руководитель СК по Ивановской области генерал-майор Булаев, материалы передали в отдел по расследованию особо важных дел следователю Федору Почерникову. Подняв всю документацию по закупкам, тот сумел доказать, что в этот день в больнице все-таки был хлорид калия, хотя администрация сперва и отрицала это. Он допросил всех, кто работал в тот день в вечернюю смену, и одна из свидетелей прямо показала, что медсестра Марьям действительно могла перепутать бутылки, а затем емкость с хлоридом калия спрятали. Следователь добился проведения еще одной судебно-технической экспертизы медицинских документов, которая подтвердила факты приписывания, зачеркивания, вырывания листов врачом, чтобы скрыть нарушения и оправдать свои назначения и, следовательно, себя. Так как те капельницы, которые были поставлены Алеше, как оказалось, мальчику вообще не были нужны. Он был почти здоров.

И только Марьям виновной себя не признала. К тому времени она отработала в отделении меньше месяца, большого опыта у нее не было, и тем более странно, что ее работу никто не контролировал.  

Да, она согласилась с тем, что перед капельницей ребенок выглядел вполне здоровым и ухудшение его состояния, а позже смерть могли быть вызваны каким-то медицинским препаратом. Но она всего лишь выполняла назначения врача.

Но ведь назначение врача не содержало указания на хлорид калия!

Станиславу Мельникову также предъявили обвинение согласно статье 109, ч. 2, УК РФ «Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей».

На вопрос защитника «могла ли ошибочная госпитализация ребенка являться причиной его смерти» Мельников ответил «нет». На вопрос защитника «могло ли неверное определение степени тяжести пациента являться причиной его смерти» также ответил «нет». На вопрос защитника «могли ли назначенные вами способ введения и дозировка лекарственных препаратов привести к смерти ребенка» ответил «нет». На вопрос защитника «требовался ли постоянный контроль за палатной медицинской сестрой Ильясовой М.М. с учетом ее образования и квалификации при проведении инфузионной терапии» ответил, что насчет ее образования он не знает, а контроль за ее действиями не входит в его профессиональные обязанности. Больные поступают сплошным потоком, и проверять, что и как с ними делают медицинские сестры после назначений, он не должен. А вот что он действительно был должен сделать, так это провести дополнительные обследования состояния мальчика, в том числе взять кровь на биохимический анализ и на определение кислотно-щелочного баланса для того, чтобы определиться с грамотной терапией. Эти пояснения совсем не вяжутся с его должностной инструкцией, в которой черным по белому указано, что врач контролирует качество и своевременность выполнения врачебных назначений средним медицинским персоналом.

Вот и получается: кто-то не досмотрел, перепутал, а кто-то не проконтролировал.

«Внук умер. Забудьте»

Два года бабушки погибшего Алеши бились за справедливость. Потому что силы оставались только у них — не у их взрослых детей, которые со смертью сына потеряли смысл существования. Семья распалась. Мама лечилась у психотерапевта, так как не хотела жить. Она даже не в состоянии сейчас лично присутствовать на судебных заседаниях.

Но самое страшное, это то, что виновные в этой трагедии так и не осознали, что они натворили: они ни вместе, ни каждый по отдельности не считают себя причастными к смерти ребенка.

Дело сильно затянулось (только в суде оно находится без малого уже год), как все подобные врачебные дела; в них главное — время, так как срок давности составляет всего два года; и если следствие чуть забуксует, а потом в суде разбирательство получиться затянуть,  очень высок шанс, что удастся выбраться сухими из воды.

Тем более что к этому времени в обвиняемых осталась одна — медсестра Марьям Ильясова.

Когда 12 ноября я сидела на заседании суда, который длится вот уже более 10 месяцев, я думала, что нахожусь в театре абсурда. Потому что в ход пошли ни на чем не основанные версии, что у мальчика был сахарный диабет, или почечная недостаточность, или и то, и другое сразу; потом защита снова заговорила о том, что Алеша умер от ротавируса, который его родители запустили. Результаты расследования, изложенные в материалах уголовного дела и обвинительного заключения, другие документы, экспертизы вообще в ход не шли.

Зачем нужна вся эта «комедия», думала я. Один обвиняемый умер, и ему все равно. У Марьям Ильясовой вышли все сроки давности, и ей, как водится, тоже уже ничего не грозит. Зачем же так мучить родных, продолжая этот ад?

Нимб над белым халатом

Ответ простой и очень понятный, как мне кажется.

Единственная обвиняемая хочет покинуть скамью подсудимых по реабилитирующим основаниям и, по всей видимости, и дальше продолжать приносить пользу обществу в качестве медицинского работника. Марьям как раз заканчивает медицинский вуз в Москве и уже работает в одной из крупнейших клиник Подмосковья. Своей вины в страшных мучениях малыша она не чувствует. «Я не виновата», — это все, что она повторяет.

Но для того чтобы быть окончательно оправданной, нужно во всем обвинить родителей погибшего Алеши.

Через год она станет настоящим дипломированным специалистом и будет лечить людей; запрет на профессию и черное пятно в биографии ей вовсе не нужны. И самой больнице не нужно, чтобы на учреждение налагались серьезные финансовые взыскания.

Вполне возможно, что Марьям Ильясова больше никогда не совершит ошибку и не перепутает лекарство. Но есть ли те, кто готов рискнуть своими детьми, чтобы проверить это?

Медицинское сообщество дошло до того, что недавно врачи написали коллективное письмо Путину, чтобы их не привлекали к уголовной ответственности за смерти пациентов — дескать, время сейчас такое, военное. Им тяжело и плохо. Хотя этот аргумент вряд ли касается мальчика, погибшего от рук медиков, призванных его спасать, еще до наступления тяжелых ковидных времен. И что? Всем плохо и тяжело. Врачи здесь не одиноки. У них нет эксклюзива на профессиональное выгорание. Не нравится — есть великое множество других — «легких» профессий, выбирай любую.

Права своих коллег активно отстаивает и «детский доктор» Леонид Рошаль, также полагающий, что уголовно преследовать медиков нельзя.

Между тем в 2020 году Минздрав РФ признал порядка 70 тысяч совершенных врачебных ошибок в год, которые повлекли за собой тяжелые последствия.

И должны ли в таком случае отвечать за свои пусть и неосторожные промахи те, кто их допустил?

Почему инженер, неправильно спроектировавший дом, который рухнул, должен отвечать за свою ошибку, ведь он тоже явно не хотел ничего плохого?

Почему судят летчика, «уронившего» по своей вине самолет с пассажирами?

Белый халат не должен и не может являться оправданием непрофессионализма или преступной небрежности медработника. Медицинский диплом не является индульгенцией, гарантирующей неприкосновенность. А безнаказанность и вседозволенность будут лишь порождать все новые и новые ошибки.

Да, нельзя огульно обвинять всю профессию; но каждого медика, совершившего преступление по небрежности, халатности или потому что был пьян или устал, нужно судить конкретно за то, что он натворил, и за то, что должен был сделать и не сделал.

Потому что, если мы и сейчас «поймем и простим», любой из нас в будущем может случайно оказаться под такой вот банальной капельницей с «коктейлем смерти».

Восемь томов в этом уголовном деле. Приговор Марьям Ильясовой будет оглашен 25 ноября. Прокурор потребовал для нее 2 года лишения свободы, а сторона защиты — полного оправдания

https://www.mk.ru/social/2021/11/16/malyshu-iz-ivanova-v-bolnice-vveli-preparat-dlya-smertnoy-kazni.html?fbclid=IwAR2wbausrq_guOUrPUwTNCkMfxVwlnyft2u62Qn-I8roRHQCMRt5v7shmVg

 

РАЗНОЕ

Отказ в медпомощи стал самым частым нарушением в России осенью 2021 года

Большинство пациентов в России осенью 2021 года сталкивались с отказом в необходимой медицинской помощи. О недоступности инструментальных исследований, направлений в федеральный медцентр или долгом ожидании приема врача сообщили более 70% опрошенных.

Самыми частыми проблемами для пациентов в период очередной волны СOVID-19 осенью 2021 года были отказы в необходимой медицинской помощи и недоступность инструментальных исследований или направлений на их проведение. Такие данные были получены в ходе мониторинга жалоб и обращений пациентов при получении амбулаторно-поликлинической помощи в системе ОМС. Опрос проводился Всероссийским союзом пациентов (ВСП) и центром «Социальная механика» (копия отчета есть в распоряжении «МВ»).

На что жалуются пациенты

С нарушениями при оказании медпомощи сталкивалось подавляющее большинство опрошенных. Чаще всего это был отказ в выдаче направления на инструментальные исследования (УЗИ, рентген и т.п.) при наличии устных рекомендаций врача (78,4%); долгое — более 14 рабочих дней — ожидание лабораторных исследований (общий анализ крови, мочи, биохимический анализ крови и т.п.) после их назначения (77,6%); отказ в выдаче направления в специализированную федеральную клинику для лечения заболевания при наличии устных рекомендаций врача (75,2%); долгое ожидание приема узкого специалиста после записи — более 14 рабочих дней (74,5%).

«Проблемы с качеством медицинских услуг остаются в числе тех, с которыми пациенты регулярно сталкиваются в поликлиниках, но на первый план вышли проблемы низкой доступности диагностики. Можно предположить, что у большого числа пациентов в амбулаторно-поликлинических учреждениях маршрут прерывается и существенно затягивается на «входе» в процесс лечения или профилактики», — отмечается в исследовании.

Результаты сравнивались с данными первой волны исследования. В марте — августе 2021 года граждане чаще всего жаловались на длительное ожидание медицинской помощи вследствие дефицита специалистов и неудобство получения услуг в поликлиниках.

Кроме перечисленных проблем, осенью пациенты сообщали о невозможности записаться на прием к терапевту, педиатру, врачу общей практики или фельдшеру при первом обращении (70,1%); об отказе в выдаче направления на госпитализацию в районную, городскую или региональную больницу (51,6%) и отсутствии нужного специалиста (49,7%).

Среди проблем, связанных с качеством медицинских услуг, пациенты указывали отсутствие понятных разъяснений врача по поводу состояния здоровья (здоровья ребенка), назначенных исследований и лечения (61,9%); некорректное поведение медработников (58,1%); невозможность получить все необходимые услуги в одном месте (46,1%); долгое ожидание в очереди (45,9%).

Как реагируют на жалобы

При этом только 15,9% респондентов сообщили, что жаловались на нарушения. Наиболее результативной оказалась практика обращения граждан к руководству медорганизаций. Проблемы пациентов были решены уже на этом уровне в 53,9% случаев. На втором месте по результативности обращений были региональные министерства, управления, комитеты (42,8%). Федеральный уровень власти рассматривается как возможный адресат для обращения с жалобой очень редко (от 2,8 до 5,4% для различных ведомств).

Результативность работы различных органов и организаций с жалобами на качество медуслуг, по опыту респондентов, невысока. В среднем 37,7% граждан сообщили, что решают возникающие у них проблемы при обращении в различные инстанции. В 36,8% случаев проблема не решается, но даются разъяснения и консультации для дальнейших действий. Отказ работать с его обращением получал каждый четвертый опрошенный (25,5%).

В докладе о рисках и угрозах пандемии в 2020 году Центральный НИИ организации и информатизации здравоохранения сообщал, что вынужденная приостановка профосмотров, диспансеризации, плановой медицинской помощи через определенное время может привести к всплеску психосоматических заболеваний и «отложенной смертности».

https://medvestnik.ru/content/news/Otkaz-v-medpomoshi-stal-samym-chastym-narusheniem-v-Rossii-osenu-2021-goda.html?utm_source=main&utm_medium=center-main-left